В эти дни во время многочисленных торжественных мероприятий, приуроченных к 10 годовине независимости Украины, несомненно будет звучать гимн страны «Ще не вмерли України… ». О том, что этим строкам, воплотившим многовековое стремление украинского народа к свободе, в нынешнем году исполняется 140 лет, известно уже, пожалуй, даже школьникам. Но мало кто знает о том, что у стихов, родившихся во второй половине 19 столетия и ставших спустя почти полтора века гимном второй по величине страны Европы, столь же трудная и необычная судьба, как и у самого народа Украины. Кстати, некоторое время считалось, что написал их Тарас Шевченко. А истинную историю рождения украинского гимна автору материала поведали дальние родственницы, узнавшие ее от своей матери, в доме которой, собственно, и были написаны стихи гимна.
Впервые полный текст украинского гимна мне попался 40 лет назад совершенно случайно, хотя моя бабушка Евгения Львовна Вербицкая-Кулешова -- невестка автора строк «Ще не вмерли України нi слава нi воля» Николая Вербицкого-Антиоха и внучка украинского писателя Пантелеймона Кулиша. Я, тогда еще студент, в сентябре 1961 года оказался вместе с бабушкой в одном старинном киевском доме на ул. Тарасовской -- в гостях у ее дальних родственниц из рода Голициных.
Мы сидели в узенькой комнате с высоченными потолками и половинкой огромного окна -- это все, что осталось «в наследство» потомкам знаменитого рода от огромного дома-дворца. Большевики выделили хозяйке уголок-комнату в бывшей гостиной… Стол бабушкам заменяло огромное фортепиано, которое с одной стороны, вместо утраченной ножки, подпирали сложенные стопкой старинные книги и журналы. Меня не очень-то интересовали захватившие собеседниц воспоминания -- куда интереснее было вытаскивать из стопки-ножки то «Ниву», то «Вокруг света», то «Мир приключений»…
Так, совершенно нечаянно, у меня в руках оказался изящный альбомчик в сафьяновом переплете. Стало любопытно. Листаю. Вначале идет длиннющее нравоучение, написанное на трех страничках. Еще через несколько страничек под стишком «С Вами мне легко и просто, как с самим собой» вдруг вижу подпись «Т. Шевченко». К сожалению, самого стиха я не запомнил и не сохранил, а бабушки так и не могли выяснить, кому он был посвящен. Меня не удивило, что стих был русским. Из семейных преданий я знал, что Кобзарь прекрасно писал и на русском, и на польском, свободно говорил по-французски. Так что авторство стиха не вызвало ни малейшего сомнения. Листаю альбомчик дальше, и вот где-то посередине натыкаюсь на стих, написанный разными почерками и начинающийся словами «Ще не вмерли України… ». Спрашиваю: «Почему написано разными почерками? Почему здесь какие-то подписи, если это стих Шевченко?» И бабушки рассказали мне историю, услышанную от своей матери и теток, свидетельниц создания этих строк.
Было это в конце августа 1861 года. Дом на Тарасовской принадлежал князю Сергею Голицину -- черниговскому губернатору. Сам он, конечно, жил в Чернигове, а в Киеве оставались его сестры -- мама и тетки моих рассказчиц. Жил у них тогда и Николай Вербицкий-Антиох -- студент Петербургского университета, исключенный за участие в весенних студенческих волнениях. Его друг, студент последнего курса этого же университета Павел Чубинский, собиравшийся ехать в Санкт-Петербург для защиты кандидатской степени, позвал Николая с собой -- попробовать восстановиться в университете. Поэтому в конце августа в доме Голицыных собралась прощальная вечеринка. Первыми пришли соседи -- братья Рыльские (отец и дядя украинского советского поэта Максима Рыльского). Старший -- мужиковатый, непричесанный и бородатый Тадей и младший -- стройный красавец с вьющимися волосами Иосиф. А с ними -- и друг Иосифа, Павлин Свенцицкий, молодой, но уже известный поэт, которого тогда все знали как Павла Свого. Пришедшие позже Павел Житецкий и Иван Навроцкий привели с собой знакомого серба Петра Энтич-Карича. А Чубинский появился, как всегда, последним.
Вечеринка как вечеринка. Не обошлось, конечно, без разговоров о Шевченко, его горькой судьбе, недавних похоронах… И тут Павел Чубинский стал рассказывать, как в католическом соборе во время отпевания студентов, погибших при подавлении февральского Варшавского бунта, поляки пали на колени и со слезами на глазах запели «Еще польска не згинела»… Все слушатели Чубинского попросили присутствовавших на вечеринке поляков (которых среди гостей, как и во всем Киеве, было большинство) исполнить гимн независимой Польши. За фортепиано (то самое, под ножкой которого я обнаружил альбом со словами нынешнего гимна Украины) сел Николай Вербицкий -- как-никак его музыкальный талант отмечал еще великий Глинка! Рядом с инструментом встали братья Рыльские, Свенцицкий, Житецкий и запели польский гимн -- вначале тихо-тихо, а затем все громче и звучнее. Когда же закончили, Вербицкий, продолжая наигрывать, запел свой перевод на украинский: «Мати Польща не загине, поки ми живемо»…
И тут Павел Чубинский, памятуя о словах историка Владимира Антоновича, что настроение безнадежности и безверья, опустившееся на Украину после смерти Шевченко и разочарования в земельной реформе, может развеять только песня-гимн наподобие революционной «Марсельезы», заявил: мол, вместо того чтобы переводить чужую, пусть и прекрасную, песню, Николаю стоило бы создать свою, не хуже. В ответ Вербицкий, продолжая наигрывать ту же мелодию, запел:
«Ще не вмерли України нi слава, нi воля,
Ще нам, браття молодiї, усмiхнеться доля.
Ще розвiє чорнi хмари, i бiля вiконця
Ми в своїй вкраїнськiй хатi дiждемося сонця.
Спогадаймо ж тихий час, лихую годину
Й тих, що вмiли боронить рiдну Україну —
Наливайко i Павлюк, i Тарас Трясило
Iз могили кличуть нас на святєє дiло… »
Но поскольку атаман Павло Бут (Павлюк) до корня, от младенцев до глубоких стариков, вырезал родственников Рыльских и Свенцицких, Тадей заявил, что не стоит упоминать среди героев этих павлюков. К фортепиано вновь встал Иосиф Рыльский и под аккомпанемент Вербицкого запел свой вариант, начиная с третьей строки:
«… Згинуть нашi вороженьки, як роса на сонцi,
Запануємо ми, браття, у своїй сторонцi.
Наливайко, Залiзняк i Тарас Трясило
Iз могили нас зовуть на святеє дiло.
Спогадаймо ж славну смерть лицарiв козацтва,
Щоб не стратить марно нам свойого юнацтва.
Ой, Богдане-Зиновiю, п'яний наш гетьмане,
Защо продав Україну москалям поганим?!
Щоб вернути її честь, ляжем головами,
Та загинем України вiрними синами»…
Тогда уже вскочил Павел Чубинский -- он, как юрист, прекрасно понимал, какие последствия повлечет исполнение такой песни. Отстранив Иосифа Рыльского от фортепиано, хриплым от природы голосом он запел:
«Гей, Богдане-Зиновiю, необачний сине,
Нащо вiддав на поталу неньку-Україну.
Щоб вернути її честь, станем куренями,
Наречемось України вiрними синами… »
Опять встал Рыльский-младший и, глядя на Петра Энтич-Карича, допел:
«Нашi братчики-слов'яне вже за волю встали,
Не дiжде нiхто, щоб ми позаду зостались!
Тож вставаймо разом всi, братчики-слов'яне!
Тодi згинуть вороги i воля настане!»…
Казалось, песня закончена. На «Марсельезу» она, правда, не тянула, но… Потом опять пошли воспоминания, пели любимые песни… Петр Энтич-Карич запел гимн восставшей Сербии, припевом которого были слова: «Серце бiє i крев лiє за нашу свободу!». Чубинского словно током ударило: да это же именно то, чего нам не хватало, чтобы наша песня стала «Марсельезой»! Он подскочил к фортепиано и на мотив сербского гимна запел свой припев:
«Душу й тiло ми положим за нашу свободу
I докажем, що ми, браття, козацького роду!
Гей-о-гей же, браття милi, нумо братися за дiло!
Гей-о-гей, пора вставати, пора волю здобувати!»
Вот теперь уже песня была действительно закончена.
В 1990 году у памятника Кобзарю в Киеве гимн пел хор канадских украинцев
Хозяйка дома потребовала записать слова песни в свой сафьяновый альбомчик, и на этом вечеринка закончилась. Дальнейшую историю гимна мне пришлось восстанавливать по крупицам. Слава Богу, моя работа требовала постоянных разъездов по всему Советскому Союзу, и где бы я ни был -- везде находил научную библиотеку и зарывался в издания 60-х годов XIX века. Вот что удалось выяснить.
Тадей Рыльский отдал текст Владимиру Антоновичу, лидеру Киевской громады. Тот попросил композитора Николая Лысенко положить слова «Ще не вмерли… » на музыку. И «украинская Марсельеза» сразу же стала популярной на Левобережье. Увы, но уже в 70-е годы ее забыли. А вот на Правобережье «Ще не вмерли… » ждала совсем иная судьба…
Свой экземпляр Николай Вербицкий отдал Пантелеймону Кулишу, которого почитал наравне с Шевченко. Кулишу, издававшему тогда журнал «Основа», очень понравились слова песни, но он прекрасно понимал, что у себя напечатать их не сможет. Однако поклялся Вербицкому, что найдет способ их опубликовать. Случай представился в 1863 году. Однажды, будучи (по дороге на лечение в Италию) проездом во Львове, известный скупердяй Кулиш неожиданно для самого себя пообещал местному литератору Ксенофонту Климковичу отдать стихи Шевченко из архива «Основы», которые он не смог опубликовать… На сей «подвиг» его вдохновил старинный, прекрасный город. Кулиш, по его признанию, влюбился в интеллектуальных львовян и роскошных львовянок. Но вернувшись в Россию, он не мог сразу выполнить обещание: почта в те времена тоже перлюстрировалась.
Выручила неожиданная оказия. Передал обещанное Павлин Свенцицкий. Так к Климковичу попали стихи Шевченко: «Заповiт», «Менi однаково», «М. Костомарову». Непонятно, как и кто (Кулиш или присутствовавший на той вечеринке Свенцицкий) добавил к этим стихам и «Ще не вмерли України… », но Климкович, будучи в полной уверенности, что все стихи принадлежат Шевченко, поместил их под одной подписью в 4-м номере журнала «Мета» за 1863 год, который и сегодня можно найти во львовских библиотеках -- им. Стефаника или в университетской. Открывается журнал именно стихом «Ще не вмерли України»…
Удивительное дело: насколько служители православной церкви не любили Шевченко, настолько же греко-католические священники боготворили его. Был в числе его почитателей и священник Млыновской церкви на Яворовщине, уже известный в то время духовный композитор отец Михаил Вербицкий. Он и положил стихи на музыку. И на празднике Ивана Крестителя в Перемышле при огромном стечении народа прозвучал впервые могучий хорал «Ще не вмерли України».
На празднествах присутствовал епископ Полянский. Во Львове он построил Украинский народный театр. 14 декабря 1864 года там состоялась премьера оперетты Карела Кенца «Запорожцы». По настоянию Полянского режиссер вставил в шестой акт постановки исполнение гимна «Ще не вмерли Запорiжжя нi слава нi воля». В программке указали авторов текста и музыки: Шевченко и Вербицкий. На другое утро «Ще не вмерли України» пел весь Львов. Затем его подхватила Галичина. А когда в 1918 году галицкие сечевые стрельцы вошли в Киев, с собой они принесли гимн независимой Украины -- наш гимн…
Судьба автора гимна Николая Вербицкого сложилась трагично. В Петербургском университете его так и не восстановили. Не за «Ще не вмерли… », а из-за перевода «Еще польска не згинела». Разрешили посещать вольнослушателем Киевский университет св. Владимира, по окончании которого он был распределен в Полтавскую гимназию. За поддержку гимназистов в конфликтах с начальством Вербицкого отправили в Чернигов. Затем за призыв к голодному бунту в селе Любешевке был сослан на целых 25 лет -- вначале в Рязань, затем в Орел. Вернулся на Родину старым, больным, полуслепым. Даже в надгробном слове на его похоронах друг его детей Михаил Коцюбинский говорил о Николае Вербицком не как о поэте, а как о великом русском народном учителе. Ирония судьбы: автор украинского национального гимна -- русский народный учитель…
А что до гимна и «Украинской Марсельезы», то они встретились 9 марта 1990 года у памятника Кобзарю в Киеве. Только «Марсельезу» пел сводный хор кубанских казаков, а гимн -- канадских украинцев. Мы же молчали…